От тоски и скуки я даже перечитала Love Mode.
Что я могу сказать.
Рейджи for life.
Наверное один из моих наилюбимейших ракурсов.
Задумалаь о том, можно ли равнять журналистику с литературой.
И вообще. Так и быть, покаюсь тут. Сегодня звонила Ворожейкина, чтобы поговорить о материале и дальнейшей работе с "Моряком". Меня немного смутили слова: "Яковых даже сказали: Мы и не знали, что Здорик может так писать". Вот и задумалась я. Как это "так" писать?
Я ведь выполняю обычную схему "клиент всегда прав". А в данном случае герой прав. Я просто рассказываю о герое материала, цитирую его неповторимые в некоторых смыслах выражения. Я пытаюсь выйти за рамки, оставаясь в них: поизвращаться с лидом, добавить в репортажность побольше описательной лексики и так далее.
И всё равно, цепляют-то именно фразочки самого человека, его жизнь, а набор слов, в который я эту жизнь облекаю - всего лишь "средство консервации и трансляции опыта" моего героя в письменной форме. (культура страшные вещи сотворила с моей памятьюXD)
В каждом новом материале я пытаюсь не повторять себя и всё равно выставляю рамки своему тексту.
Хех, правда всё выше сказанное ни в коей мере меня не волнует и не смущает^__^
Просто... Когда Ринка попросила написать ей фанфик, а я ответила "я же не пишу", это было чистой правдой. Я не пишу. Чтобы не повторять штампы за штампами, я решила просто не пытаться.
Тогда что значит "пишу"? "Пишу", которое имели в виду Яковых. Журналистские стандарты - рамки.
Написание фанфика - рамки, но другого рода.
Почему нужны рамки, чтобы писать?
Нет, скорее, почему МНЕ нужны рамки, чтобы писать? И вообще, как оно - писать? О_о
Вот и говорю, я не пишу, я просто не умею.
Почему тогда материалы умею, а что-то своё не умею?
И вообще, что во мне есть своего? Т__Т Нахваталась по чуть-чуть у разных людей... Если бы когда-нибудь они потребовали отдать им обратно частички себя, что сейчас составляют моё существо, от меня бы вообще ничего не осталось.
Те же Яковых не любят интервью, потому что в нём не видно работу журналиста.
По-моему работу журналиста вообще не должно быть видно. Им принадлежать только чёрненькие буковки на серой газетной бумаге. Хотя нет, эта осязаемая составляющая на самом деле - собственность редакции, которая нанимает журналиста.
Итак, смысл материала, его сенс принадлежит герою. Текст формально принадлежит редакции. И я опять ни на что не имею права.
И мне на самом деле побоку.
Я просто задумалась, что у меня есть своё.